Когда мы вернулись в столицу, то улицы всё ещё были пусты. Население не торопилось возвращаться, ждали официальных новостей. Но повсюду были имперцы, храмовники и городские службы. Разгребали, очищали и приводили в порядок. О демонах больше не докладывали. Тем не менее ещё предстояло тщательно обыскать и проверить каждый закоулок.

К особняку нас с Германом тащил Карл, подхватив могучими руками. Ростовский уехал к родне, а наставник умчался в обитель. Лазарь отправился на одном из первых катеров, с Эдуардом. Хотел о чем-то поговорить с новым главой церкви. Брат Демьян отбыл вместе с телом Филиппа.

Когда я добрался до дома, то уже не думал о том, чтобы проверить кухню, подвал или что-нибудь ещё. Отправился прямиком в спальню и рухнул в кровать звездочкой, не раздеваясь. Спас мир, герой, теперь можно и подрыхнуть от души.

Проснулся я с тяжестью в голове и ломотой во всем теле. Мышцы затекли и одеревенели, руку я не чувствовал, отлежав. Сколько я проспал?

Беглый осмотр показал, что кто-то меня всё таки раздел и накрыл одеялом, в которое я завернулся несколько раз, как личинка бабочки. Ещё и обложился подушками на оборонительный манер. Ничего из этого я не помнил.

За окном серело небо. Вечер или утро? Настенные часы показывали восемь, совершенно ничего не проясняя. Я неохотно выбрался из своего мягкого и теплого убежища, пошарил босыми ногами по холодному полу в поисках тапок.

Ещё раз глянул в окно. Вроде ничего не горит, да и тихо. Окна моей спальни выходили на целый участок парка, деревья слегка колыхались кронами, скрывая вид на пруд и просеку. Ладно, дом цел, небо нормального питерского цвета, можно для начала получить удовольствие.

Горячий душ, разминка и хрустящая чистая одежда. Чтобы почувствовать себя полноценным человеком, я отправился грабить собственный холодильник. Но оружие, заботливо положенное на прикроватную тумбочку, на всякий случай захватил.

Кухня сверкала надраенными поверхностями и начищенными сковородками. Следов домашнего демона или последнего хитрожопого владыки не было. Взывание к крови прошло нелегко, тело категорически отказывалось напрягаться. Но в итоге и это усилие ничего не обнаружило.

Я загрузил в микроволновку разогреваться огромный бутерброд с сыром, ветчиной и лососем. Короче говоря, всем, что нашлось в холодильнике. Сварил крепкий кофе и вышел на крыльцо, потягиваясь. Хотелось заорать «доброе утро, соседи». Но, во-первых, не факт что утро. А во-вторых мог и ответ получить соответствующий.

Под одежду забралась прохлада, больше похожая на утреннюю. Опавшие листья и трава поблескивали росой, а с ветки ближайшего дерева на меня недовольно чирикнула сонная пичуга. Выругавшись, она резво нагадила и закрыла глаза, отворачиваясь. Точно утро.

— Ну, мир цел, пора и позавтракать, — важно изрек я, поежился и скрылся в теплом доме.

На звуки вышел Ларс, сдержанно поклонившись. Радость в том, что его сиятельство Ржеский жив и здоров, камердинер выразил, приготовив уже нормальный завтрак, а не сухомятку. Яишенка, хрустящие тосты, овсянка, сырники. Пришлось его останавливать, что не увенчалось успехом, конечно же.

Уже на ароматы присоединились к нам и Еврипий с Фросей. А следом, к моему удивлению, Михей. Пацан привычно лыбился, но в его глазах затаилось что-то мрачное. Я и сам догадался, почему он здесь, а не с бабкой, но нарушать вопросами хрупкое хорошее настроение не стал.

За ними пришли и Герман с Карлом, заночевавшие у меня. Все так и сидели на тесной кухне, уплетали угощение и робко улыбались. Пусть солнце снова куда-то смоталось, но было тепло и светло от этого момента.

Подростки шушукались и хихикали, явно подшучивая над «взрослыми». Монах бросал на них наигранные грозные взгляды, Ларс постоянно подскакивал, готовил и приносил новые блюда, а мы с друзьями уплетали за обе щеки, аж трещало.

Во входную дверь скромно постучали, когда мы принялись за третью добавку. Или пятую…

— Никого нет дома! — вежливо сообщил я и потянулся за последней румяной гренкой, с которой стекало растаявшее сливочное масло.

И замер, потому что там стихло. Серьезно, так можно было? Но действительно, повторного стука не последовало. Я было забил, обрадовавшись такому везению, но всё таки поднялся. Для начала переложив добычу на свою тарелку. Не особо верилось, что это поможет, ну а вдруг.

На крыльце, притулившись на узкой ступеньке, сидел Мерианидель и глядел на покачивающиеся вдали яблони. Его огромные черные крылья были на месте. Подметали вход от опавших листьев.

— О, Илья, — он обернулся ко мне. — А я думал, тебя нет дома.

Вот что за наивная простота? Я воспитанно пригласил вестника присоединиться к нашему скромному пиршеству, но тот отказался.

— Благодарю, но нас ждут неотложные дела, последний страж.

Вот уж лучше граф, сиятельство, да хоть «Ржевский, твою мать». Но последнее орал лишь наставник. Последним, он же крайний, мне быть не хотелось. Ключ, кстати, уцелел при самопереплавке и лежал в моем кармане. А вот его отпечаток остался на ладони белым бугристым шрамом.

— И куда? — я с сожалением оглянулся на коридор, в который падал уютный свет из приоткрытой двери кухни.

— К его императорскому величеству. Нам предстоит решить судьбу этого мира, — вестник взмахнул крыльями, помогая себе подняться.

В смысле, решить судьбу мира? Мы же его спасли, что ещё то?

Глава 30

Ладно, хоть позавтракал отлично, можно и судьбу мира решить. Пусть меня такая цель визита к императору немного смущала. Он же болел вроде в каком-то секретном бункере…

Пришлось идти и переодеваться в парадную форму. И предупреждать своих, что отлучусь. Мерианидель предпочел подождать меня снаружи. Нашел я его, задумчиво пинающим носком ботинка печать призыва.

— Мы ещё кого-то ждем? — я кивнул на остекленевший круг.

— А? — рассеянно переспросил вестник и помотал головой. — Нет, принцепсы наделили меня всей необходимой властью.

Ох, не нравилось мне его настроение. Что бы не придумали эти главные крылатые, Мерин как-то сильно то ли печалился, то ли не одобрял. В любом случае ничего хорошего это не сулило. На вопрос о том, что ему там на небесах наговорили, он отвечать отказался. Отложил до момента, когда соберутся все заинтересованные в этом лица.

Подобрали нас культисты. Их фургон приехал через несколько минут и вестник забрался в салон, компактно сложив свои крылья. Ожидаемо внутри находился брат Демьян, ответив на пожелание доброго утра, что все мы в руках Вечной.

На этой позитивной ноте мы и отправились в путь. Но не в загородный дворец и не к императорской башне. Пронеслись по набережной мимо затопленных ганзейских островов, выехали на шоссе и направились на север, вдоль залива.

Столица выглядело немного жутковато, но уже оживала. Основные следы разрушений убрали, дыры в асфальте наспех засыпали гравием, везде трудились рабочие, встречались редкие прохожие. Культист кратко сообщил последние новости.

Население временно осталось под землей, покинули убежище немногие. Пока не найдут всех спрятавшихся низших демонов и не восстановят городские коммуникации, опасное положение не отменялось.

На район небоскребов смотреть было больно. Лишь три колосса устояли и теперь сиротливо торчали на фоне серого неба. Даже издалека было заметно, что всё вокруг засыпано остатками разрушенных зданий. Это место разгребать будут дольше всего.

На юге виднелись столпы дыма и я удивленно уставился туда. С той стороны вроде же не нападали.

— Сжигают останки исчадий, — тихо прокомментировал культист. — Всех туда отвозят и сжигают.

Неужели политика относительно божественной пыли изменилась? Это же сырье. Похоже, что после назначения великим магистром Эдуарда, обитель ожидают новые правила. Надеюсь, он сначала решил проблему с привыканием к эликсирам.

Мы ехали по дороге, мимо проносились сосны, в открытую форточку залетал упоительный чистый воздух. Столица, с гарью, грязью и уймой других не самых приятных ароматов, осталась позади. Я любил города, но каждый раз, когда вырывался в царство природы, тянуло осесть в деревушке на берегу озера, чтобы вокруг одни ёлки и никого.